И нас томит порой тоска; Душа бредет по злому кругу, Понура, пасмурна, плоска, Долиной тусклых черных снов. Но мы не говорим друг другу И в эти дни обидных слов, — Нет, никогда... Пусть мы не те, —...
Когда мои глаза закроешь ты навек, Коснись их долгим-долгим поцелуем — Тебе расскажет взгляд последний, чем волнуем Пред смертью любящий безмерно человек.
Когда на скорбное, мучительное кресло Свинцовою рукой недуг толкнул меня, Я не мечтал о том, чтоб радость вновь воскресла, Как солнце, что от нас ушло в разгаре дня. ...
Там, в ландах, к жизни мирной и оседлой Привыкли люди. В крепких и простых Суконных платьях и сабо своих Они шагают медленно. Средь них — О, жить бы мне в Зеландии той светлой! ...
Наша да будет любовь источником всякого знанья. Связано все нераздельно единой пылающей мыслью: И набухание почки, цветенье цветка и увялость, В выси кружащейся тающей птицы сверканья,...
Это где-то на севере, где, я не знаю, Это где-то на полюсе, в мире стальном, Там, где стужа когтями скребется по краю Селитренных скал, изукрашенных льдом.
За далью всех светил пред ними возникает Виденье города — безбрежный черный бред, В триумфе траура, как склеп, где жизни нет... Земля? Ушла во мрак. А небо? Чуть мерцает!...
Нет, жить тобой душа не уставала! Ты некогда в июне мне сказала: «Когда бы, друг, однажды я узнала, Что бременем я стану для тебя, — С печалью в сердце, тихом и усталом,...
Свинцовый день настал, — и слег я, тяжко болен В бреду мерещилось: ушла былая страсть, — Как солнце, в ночь теряющее власть, Огонь любви погаснет, обезволен.
Сегодня к нам, когда померк закат, Явилась осень, И на тропинках и в канавах Ладони листьев ржавых Беспомощно лежат, — Хотя уже явилась осень, Руками ветра шаря и шурша В вершинах сосен,...
Ряды куртин и фонарей вдоль галерей, В которых вьются так неторопливо Шаги созданий, молчаливо Несущих траур по душе своей... На купола, на колоннады, Воздвигнутые там и тут, Отпугивая тьму, текут...