Блаженство тишины и ладан ароматный, Плывущий от цветов в закатный час глухой, И вечер медленный, прозрачный, необъятный На ложе золотом покоится с землей Под алым пологом, — а тишина все длится! ...
Клятвопреступная смертельная война Прошла вдоль наших нив и побережий, И не забудет ввек под солнцем ни одна Душа — о тех, кто чашу пил до дна Там, в Льеже.
Ведя ряды солдат, блудниц веселых круг, Ведя священников и ворожей с собою, Смелее Гектора, героя древней Трои, Гильом Жюлье, архидиакон, вдруг Пришел защитником страны, что под ударом...
На черный эшафот ты голову взнесешь Под звон колоколов — и глянешь с пьедестала, И крикнут мускулы, и просверкает нож, — И это будет пир, пир крови и металла!
Когда мои глаза закроешь ты навек, Коснись их долгим-долгим поцелуем — Тебе расскажет взгляд последний, чем волнуем Пред смертью любящий безмерно человек.
Это где-то на севере, где, я не знаю, Это где-то на полюсе, в мире стальном, Там, где стужа когтями скребется по краю Селитренных скал, изукрашенных льдом.