Там, в ландах, к жизни мирной и оседлой
Привыкли люди. В крепких и простых
Суконных платьях и сабо своих
Они шагают медленно. Средь них —
О, жить бы мне в Зеландии той светлой!
Туда, где, отразив закат,
Заливы золото дробят,
Я плыл немало лет подряд.
О, жить бы там, —
У пристани, где спят суда,
Свой бросить якорь навсегда
Тому, кто долгие года
Плыл по волнам!
К надежным зыбким в те края,
Смирив гордыню, путь направил я.
Вот славный город с тихими домами,
Где кровля каждая над узкими дверями
На солнышке блестит, просмолена.
Вверху колокола, с рассвета до темна
Так монотонно
Плетут все ту же сеть из тех же бедных звонов.
Я плыл по дальним рекам, что суровы
И горестно-медлительны, как вдовы.
Свеж будет уголок чудесный,
Что станет в чистоте воскресной
Служанка старая держать,
Где стену будет украшать
В тяжелой золоченой раме
С причудливой резьбой, с церковными гербами
Ландкарта Балеарских островов.
А на шкафу, — о, моря зов! —
В бутылку спрятана умело,
Расправив крылья парусов
Из лоскутков, по ветру смело
Плывет малютка каравелла!
Я миновал в ночном звенящем гуле
Теченья мощные, что землю обогнули.
Вблизи канала, в кабачке,
Я, как обычно, в час вечерний
Усядусь и увижу вдалеке
На мачте корабля свет фонаря неверный:
Горит, как изумруд, его зеленый глаз...
Я из окна увижу в этот час
Шаланд коричневых и барок очертанья
В огромной ванне лунного сиянья.
Листва над синей пристанью темна
И в дремлющей воде отражена...
Недвижен этот час, как слиток золотой.
Ничто не дрогнет в гавани. Порой
Лишь парус там, над сонною волной,
Чуть заполощет, но повиснет вскоре
В ночном безветрии...
О, море, море!
Неверное и мрачное, оно
Моею скорбью до краев полно.
Уж десять лет, как сердце стало эхом
Бегущих волн. Живу и грежу ими.
Они меня обворожили смехом,
И гневом, и рыданьями своими.
О, будет ли под силу мне
Прожить от моря в стороне?
Смогу ли в доброй, светлой тишине
Забыть о злом и ласковом просторе,
Жить без него?
О, море, море!
Оно живительной мечтой
Согрело ум холодный мой.
Оно той гордой силой стало,
Что голову мою пред бурей поднимала.
Им пахнут руки, волосы и кожа.
Оно в глазах моих,
С волною цветом схожих.
Его прилив, отлив его —
В биенье сердца моего.
Когда на небе золотом и рдяно серном
Раскинула эбеновый шатер
Царица-ночь, возвел я страстный взор
За край земли,
В такой простор безмерный,
Что до сих пор
Он бродит в той дали.
Мне часа каждого стремительный удар,
И каждая весна, и лета жар
Напоминают страны
Прекрасней тех, что вижу пред собой
Заливы, берега и купол голубой
В душе кружатся. И сама душа
С людьми, вкруг бога, вечностью дыша,
Кружится неустанно,
А в старом сердце скорбь
С гордыней наравне —
Два полюса земных, живущие во мне.
Не все ль равно, откуда те, кто вновь уйдет,
И вечно ль их сомнение грызет,
В душе рождая лед и пламя!
Мне тяжело, я изнемог,
Я здесь остался б, если б мог.
Вселенная — как сеть дорог,
Омытых светом и ветрами.
И лучше в путь, в бесцельный путь, но только
в путь,
Чем возвращаться в тот же дом и, за трудом
Одним и тем же сидя вечерами,
В угрюмом сердце ощутить
Жизнь, переставшую стремленьем вечным быть!
О, море, нескончаемое море!
О, путь последний по иным волнам
В страну чудесную, неведомую нам!
Сигналы тайные ко мне взывают,
Опять, опять уходит вдаль земля,
И вижу я, как солнце разрывает
Свой золотой покров пред взлетом корабля!