Прекрасна жизнь! — Но ты, измученный,
Быть может, собственным бессильем,
Не говори, к стыду приученный,
Что тщетно мы взываем к крыльям.
Есть много роковых возможностей
Освободить мечту от власти
Житейских тягостных тревожностей,
Сомнений, унижений, страсти.
Душа, озлобленно усталая,
Томимая судьбой, как пленом!
Не даст ли отдых — стклянка малая
С латинской надписью: «venenum»?[12]
Желания, что жизнь бесплодная
В неодолимый круг замкнула,
Не отрешит ли — сталь холодная
Красиво отлитого дула?
Иль просто — мост над закрутившимся
В весенней буйности потоком,
Сулящий думам возмутившимся
Покой в безмолвии глубоком?
Что не воззвать: «Клинок отточенный,
Из ножен вырываясь, взвизгни,
И дай значенье — укороченной,
Но вольно-завершенной жизни!»
А древле-признанные способы?
Забыться в тепловатой ванне,
Чтоб все померкло, и вопроса бы:
«Сон скоро ль?» — не было желанней!
Иль, жуткими прельстясь дурманами
И выбрав путь прямей, бескровней, —
Упиться угольями рдяными
С изящной, низенькой жаровни!
А прочный шнур, надежно взмыленный,
Сжимающий любовно шею,
Чтоб голос, негой обессиленный,
В последний раз воскликнул: «Смею!»
А окна, что восьмиэтажные
Пред взором разверзают бездны?
А поездов свистки протяжные
И рельсы, — этот «путь железный»!
О! Если, с нежностью магической,
Тебе мечта твердит: «исполни!»
Подумай: в искре электрической
Затаены удары молний!
Иди, и, с мужеством сознательным,
Хоть раз один упорствуй в вере,
Не кроясь доводом предательным,
Что заперты пред нами двери!
Живите вы, чьи сны развеяны
Над роскошью пути земного!
Усталы, брошены, осмеяны,
Вы крикните: «Еще и снова!»
Но вы, на полпути поникшие,
Вы, чуждые блаженства в муке, —
Припомните уста, привыкшие
Учить бестрепетной науке!
Для вас, изведавших ничтожество
Своих надежд, сказал Сенека:
«Открытых выходов есть множество
Из тесной жизни человека!»
15 февраля 1916