Свивает осень в листьях эти гнезда. Здесь в листьях осень, стук тепла, плеск веток, дрожь сквозь день, сквозь воздух, завернутые листьями тела птиц горячи. Здесь дождь. Рассвет не портит...
Ступни горят, в пыли дорог душа... Скажи: где путь к невидимому граду? — Остановись. Войди в мою ограду И отдохни. И слушай не дыша, Как ключ журчит, как шелестят вершины...
Ступни горят, в пыли дорог душа... Скажи: где путь к невидимому граду? – Остановись. Войди в мою ограду И отдохни. И слушай не дыша, Как ключ журчит, как шелестят вершины...
Стучится тихо. Потом погромче. Потом смеется. И смех всё ярче, желанней, звонче, И сердце бьется. Я сам не знаю, О чем томится Мое жилье? Не сам впускаю Такую птицу В окно свое!...
Суббота. Как ни странно, но тепло. Дрозды кричат, как вечером в июне. А странно потому, что накануне боярышник царапался в стекло, преследуемый ветром (но окно я не открыл), акации трещали...
Праху — прах... Я стал давно землей. Мною Цвели растенья, Мной светило солнце. Все, что было плотью. Развеялось, как радужная пыль Живая, безымянная. И Океан времен...
Давным-давно жил человек из племени киратов по имени Чукмиба. Был он не по годам умен и смекалист и потому, хоть и чтил обычаи старины, не больно считался с поверьями да приметами, почитая их за пустые бредни.
шёл по небу человек быстро шёл шатался был как статуя одет шёл и вдруг остался ночь бежала ручейком говорили птички что погода ни о ком что они отмычки но навстречу шло дитя...
Меж вешних камышей и верб Отражена ее кручина. Чуть прозиявший, белый серп Летит лазурною пустыней — В просветах заревых огней Сквозь полосы далеких ливней. Урод склоняется над пей....
С своей походною клюкой, С своими мрачными очами, Судьба, как грозный часовой, Повсюду следует за нами. Бедой лицо ее грозит, Она в угрозах поседела,...