На некой улице средь града бредового
Все будет, точно здесь уже ты жил в былом:
Миг — столь расплывчатый, но колющий копьем...
О, солнце, всплывшее из сумрака густого!
О, голоса в лесу, о, в море крик ночной!
Все беспричинно там и странно в этой смене, —
Как медленный возврат из перевоплощений:
Все той же станет явь и более чем той
На этой улице магического града,
Где будут вечером шарманки джигу выть,
Где кошки в кабачках на стойках сложат прыть
И с музыкой пройдет гуляк полночных стадо.
Все будет роковым, как будто в смертный час:
Потоки кротких слез вдоль щек худых, сквозь грохот
Стремительных колес — рыдания и хохот,
Взывания, чтоб смерть пришла на этот раз,
Гирлянды мертвых слов, к которым души глухи!..
Балы публичные трубой пойдут греметь,
И вдовы, слушая взбесившуюся медь,
Крестьянки — ринутся в толпу, где потаскухи
Шагают, жуликов дразня и стариков,
Чьи брови, как мукой, покрыл лишай старинный, —
Покуда в двух шагах, средь запаха урины,
Под небо фейерверк ракеты гнать готов.
Все будет точно сон, томящий и тяжелый,
Когда проснешься вдруг и вновь уснешь, и вот
Все те же призраки, и бред — все тот же, тот,
Хоть лето вкруг, трава и с гудом реют пчелы...