Дутан герой

Жил в преж­ние вре­мена один ба­тыр. Был он, ска­зыва­ют, очень бе­ден. Поб­ли­зос­ти не бы­ло ни­каких дру­гих по­селе­ний. Ког­да на­пада­ли вра­ги, лю­ди из­да­лека спе­шили к не­му за по­мощью:

— Гра­бят нас, умо­ля­ем, зас­ту­пись!

Зас­ту­пал­ся ба­тыр, всег­да одер­жи­вал верх, ни­кому не под си­лу бы­ло с ним тя­гать­ся.

За это каж­дая де­рев­ня от­да­вала ему де­вуш­ку в жё­ны. Их ста­ло уже де­вять. Для каж­дой из де­вяти жён пос­тро­ил он зем­лянку, каж­дая жи­ла от­дель­но. От­цы де­вушек по­сыла­ли ба­тыру раз­но­го доб­ра, скот, что по­лага­лось не­вес­там, и стал он жить в до­воль­ствии. Ро­дили ему де­вять жён со­рок сы­новей и со­рок до­черей. Все­го ста­ло во­семь­де­сят де­тей. Са­мая млад­шая же­на ро­дила толь­ко од­но­го сы­на, ко­торо­го наз­ва­ли Ду­таном.

Од­нажды соб­ра­лись все во­семь­де­сят де­тей и ста­ли ду­мать-моз­го­вать.

— Мы всю жизнь так ско­пом не про­живём,— ска­зали сес­тры брать­ям. — Вам же­нить­ся, нам за­муж вы­ходить по­ра, каж­до­му свою жизнь на­лажи­вать.

Та­бун их ко­ней пас один ста­рик-пас­тух, Се­ли во­семь­де­сят брать­ев и сес­тёр на во­семь­де­сят ко­ней и по­еха­ли за со­ветом к то­му пас­ту­ху-ба­баю. Об­ра­тились к не­му со сло­вами:

— Ес­ли зна­ешь об­жи­тые зем­ли, ука­жи нам. Мы приш­ли за со­ветом.

— В де­сяти днях пе­рехо­да в по­луден­ную сто­рону и чуть пра­вее сто­ит дре­мучий лес, — ска­зал ба­бай. — От­прав­ляй­тесь ту­да. Под­куй­те ло­шадей, не за­будь­те взять с со­бой ору­жие. И за­тем ска­зал Ду­тану осо­бо: Сын мой, те­бе моё вер­ное сло­во: в та­буне, где во­жаком си­вый же­ребец, по­явил­ся на свет тай. Ты из­ло­ви его, бе­ри се­бе, дру­гой те­бе не по­дой­дёт. Он бу­дет, ко­нём осо­бен­ным. Все тя­готы и хлрпо­ты ва­шего по­хода ля­гут на те­бя.

Ду­тан был в ту по­ру очень мо­лод, но уже обе­щал быть бо­гаты­рём. Вер­ну­лись братья-е­ёс­тры до­мой, под­ко­вали ло­шадей, при­гото­вили ору­жие и с бла­гос­ло­вения ро­дите­лей вы­еха­ли в путь, ис­кать ука­зан­ную зем­лю. Еха­ли-еха­ли и, на­конец, подъ­еха­ли к то­му дре­муче­му ле­су. Что там даль­ше? — хо­телось им уз­нать и въ­еха­ли они в лес. В ле­су пол­ным пол­но вся­ких пло­дов. Сош­ли они с ко­ней, на­сыти­лись пло­дами, по­ели-по­пили, за­тем каж­дый лёг око­ло сво­его ко­ня и зас­нул.

В том ле­су жи­ла ста­руха Жал­ма­выз, что зна­чит об­жо­ра. По­чу­яла она дух че­лове­чес­кий, под­кра­лась к спя­щим и, рас­крыв пасть, прог­ло­тила пут­ни­ков. По­том по­дош­ла к Ду­тану. Ра­зину­ла пасть, при­гото­вясь прог­ло­тить, да толь­ко вдруг тай Ду­тана за­бес­по­ко­ил­ся, зар­жал, за­фыр­кал. По­чу­яв бес­по­кой­ство ко­ня, Ду­тан прос­нулся. Ог­ля­дел­ся: нет брать­ев и сес­тёр, толь­ко ко­ни их сто­ят. А пе­ред ним ста­руха с боль­шим, как блюд­це, гла­зом на лбу. Схва­тил Ду­тан ружьё, хо­тел выс­тре­лить, но ста­руха Жал­ма­выз мол­ви­ла:

— Ба­лам, по­тер­пи, не стре­ляй. Твои братья-сёс­тры во мне, це­лёхонь­ки. Я дам те­бе по­руче­ние. Ес­ли вы­пол­нишь его, ос­во­божу тво­их род­ных. Пос­ре­ди оке­ана-мо­хита жи­вёт па­дишах, у не­го есть дочь, имя до­чери — Ке­некяй. Нет воз­можнос­ти опи­сать её кра­соту. Ко­ли при­везёшь её, гу­ляй на сво­боде. А не при­везёшь — братья-сёс­тры твои на­век ос­та­нут­ся во мне.

Ду­тан выс­лу­шал её сло­ва, сог­ла­сил­ся и стал со­бирать­ся в путь.

— Я один ту­да не до­берусь, от­дай мне жи­выми мо­их брать­ев-сес­тёр. Они мо­ими спут­ни­ками бу­дут, — поп­ро­сил он.

— А да­ёшь сло­во, что при­везёшь де­вицу?

— Даю.

— Тог­да возь­ми.

Ста­руха вь­шлю­нула по од­но­му всех прог­ло­чен­ных ею брать­ев и сес­тёр Ду­тана. Все жи­вы-нев­ре­димы.

— Ну, братья, — ска­зал Ду­тан, — эта ста­руха да­ла мне од­но по­руче­ние. Кто из вас по­едет со мной?

Братья на­от­рез от­ка­зались:

— Мы не мо­жем ту­да по­ехать.

Ре­шил Ду­тан по­ехать один. Стал расс­пра­шивать про до­рогу. Жал­ма­выз объ­яс­ни­ла под­робно, как ехать. По­том да­ла два са­мород­ка зо­лота, каж­дый ве­личи­ной с кон­скую го­лову. Ска­зала, что при­годят­ся.

Вы­ехал Ду­тан в до­рогу. Тай мчит­ся как ве­тер. Ду­тан с каж­дым днём всё боль­ше вос­хи­щал­ся его хо­дом. «Пер­вей­ший конь бу­дет», — ду­мал он.

Про­шёл ме­сяц. Ду­тан до­ехал до ог­ромной ни­зины, по­ехал вдоль бе­рега ре­ки. Уви­дел на до­роге ле­жав­ше­го нич­ком че­лове­ка. Подъ­ехал, пок­ло­нив­шись, поз­до­ровал­ся. Ле­жав­ший на зем­ле ста­рик от­ве­тил на при­ветс­твие, при­под­няв го­лову.

— Ба­бай, — об­ра­тил­ся к не­му Ду­тан-ба­тыр, — что ты здесь один де­ла­ешь?

Тут был наш а­ул, — ска­зал ста­рик. — Од­нажды на­пали вра­ги и ра­зори­ли стра­ну. Я был на охо­те, а ког­да вер­нулся, нет мо­ей стра­ны. Не хо­тел я по­кидать род­ное мес­то. Ещё од­на при­чина мо­его ле­жания: хан под­земно­го царс­тва иг­ра­ет свадь­бу, от­да­ёт за­муж свою дочь. Я слу­шаю всё, что там про­ис­хо­дит. Сам-то ты ка­кими судь­ба­ми здесь ока­зал­ся?

— Ста­руха Жал­ма­выз да­ла мне по­руче­ние. Еду за па­дишах­ской до­черью, — от­ве­тил Ду­тан-ба­тыр.

— В та­ком слу­чае я ста­ну тво­им спут­ни­ком. Что мне од­но­му здесь де­лать.

От­пра­вились они, один на ко­не, дру­гой пе­ший. Бе­седу­ют. У Ду­тана ста­ло ве­село на ду­ше.

Еха­ли — про­еха­ли ещё ме­сяц и встре­тили си­дяще­го че­лове­ка. В ру­ке он дер­жал ружьё, взгляд его был об­ра­щен вверх. Пут­ни­ки поз­до­рова­лись с ним.

— Кто ты, по­чему си­дишь здесь в пус­тынном мес­те?

— Мой а­ул ра­зори­ли вра­ги, по­тому и ос­тался один-оди­нёше­нек, — от­ве­тил че­ловек. — Вче­ра в пол­день подс­тре­лил ут­ку. Выс­трел из мо­его ружья под­бро­сил ут­ку очень вы­соко. Се­год­ня жду, ког­да ут­ка упа­дёт на зем­лю. А вы по ка­кой на­доб­ности ока­зались в этих кра­ях?

По­ка раз­го­вари­вали так, с не­ба упа­ла ут­ка. Ощи­пали ут­ку, за­жари­ли и съ­ели. Стре­лок ска­зал:

— Чем мы­кать­ся здесь од­но­му, пой­ду-ка я вмес­те с ва­ми, чу­деса уви­жу.

Тро­нулись в путь. Один кон­ный, двое пе­ших.

Про­ходит ме­сяц. Встре­ча­ют они че­лове­ка, ко­торый на го­ре го­ня­ет­ся за вол­ком. К но­гам че­лове­ка кам­ни при­вяза­ны, каж­дый с ко­тёл ве­личи­ной. Пой­мал-та­ки вол­ка. Уди­вились пут­ни­ки, по­дош­ли к че­лове­ку. Смот­рят — это кра­сивый джи­гит лет двад­ца­ти.

— Что ты за че­ловек? Ты так рез­во бе­га­ешь и ло­вишь зве­ря с кам­ня­ми на но­гах, — спра­шива­ют его.

— Коль спро­сили, от­ве­чу: зо­вусь я Жи­ла­яком, то есть Но­ги-ве­тер. Ес­ли не при­вязать к но­гам кам­ни, сам да­же не по­чую, ку­да ум­чусь. Ме­ня ник­то, кро­ме ле­тящей пти­цы, не об­го­нит, — от­ве­тил джи­гит.

Ду­тан то­же рас­ска­зал о се­бе и сво­их то­вари­щах.

— В та­ком слу­чае и я с ва­ми. По­видаю свет, чу­деса раз­ные, —го­ворит Жи­ла­як.

Ста­ло их чет­ве­ро. От­пра­вились, один кон­ный, трое пе­ших. Про­шёл ещё ме­сяц, ког­да пут­ни­ки приш­ли в го­ры. Ви­дят че­лове­ка. Над его го­ловой ле­та­ют раз­ные пти­цы. По­хож он на бла­жен­но­го ди­вану, при­ручив­ше­го птиц. По­дош­ли, поз­до­рова­лись с ним, спра­шива­ют:

— Что ты де­ла­ешь здесь, один в го­рах?

Он то­же по­ведал им о ра­зорён­ной вра­гами де­рев­не и о не­жела­нии по­кидать род­ные гор­ные мес­та.

— Оди­нок я, не с кем по­гово­рить, на­до же ду­шу от­вести. Вот и при­ручил птиц, раз­вле­ка­юсь та­ким об­ра­зом.

Пут­ни­ки то­же рас­ска­зали о се­бе всё.

— Чем жить здесь од­но­му, пой­ду с ва­ми, — ре­шил че­ловек.

От­пра­вились даль­ше. Один кон­ный, чет­ве­ро пе­ших.

Идут-идут, уже ме­сяц на ис­хо­де. Идут они по скло­ну го­ры. С од­ной сто­роны — лес, дуб­няк. Из ле­су вы­шел се­добо­родый ста­рик. Это был Див-чал, что зна­чит се­дой див. На пле­че он нёс це­лое ду­бовое де­рево, а в ру­ке дер­жал ог­ромный жер­нов. Поз­до­рова­лись пут­ни­ки с ним.

— Ба­бай, что ты здесь де­ла­ешь?

— Не­дале­ко вниз по скло­ну есть ре­ка, на бе­регу — мой дом. Мель­ник я. В по­ловодье жер­нов трес­нул, под­пятник сло­мал­ся. Я по­дыс­кал на со­сед­ней го­ре под­хо­дящий ва­лун и за де­сять дней смас­те­рил мель­нич­ный жер­нов. За­чем, ду­маю, два ра­за хо­дить и на об­ратном пу­ти за­шёл в лес и выб­рал дуб для под­пятни­ка. Не­су те­перь всё это до­мой. Есть, ко­неч­но, у ме­ня и по­мощ­ни­ки — де­ти, да ма­лы ещё. Пой­дём­те ко мне, угос­тимся.

При­ходят, ви­дят: де­ревень­ка в пол­то­ра де­сят­ка до­мов — де­рев­ня ди­вов.

— Про се­бя я рас­ска­зал. А как вы здесь очу­тились? — спро­сил ста­рик.

Ду­тан по­ведал о се­бе.

— В та­ком слу­чае я то­же с ва­ми от­прав­люсь, пос­мотрю на мир, на чу­деса, — ре­шил ста­рик.

Пе­редал де­ла де­тям и от­пра­вил­ся с пут­ни­ками. Пять пе­ших, один кон­ный.

Че­рез ме­сяц по­дош­ли к оди­ноко­му до­му— ка­рачу у до­роги. Уже и до го­рода не­дале­ко ос­та­лось. В до­ме жи­вут в бед­ности брат и сес­тра. Да­же на­готу не­чем прик­рыть, нет плать­ев. Встре­тили пут­ни­ков, ча­ем по­пот­че­вали, но­чевать ос­та­вили. Спра­шива­ют:

— Что вы за лю­ди, ку­да путь дер­жи­те?

— У па­диша­ха, пра­вите­ля это­го го­рода, есть, ока­зыва­ет­ся, единс­твен­ная дочь, за ней еду, — ска­зал Ду­тан-ба­тыр.

— От­ка­жись от сво­его на­мере­ния, — по­сове­товал хо­зя­ин до­ма, — вер­нись до­мой. Го­род этот оса­дило де­сяти­тысяч­ное вой­ско.

— Нет, — от­ве­тил Ду­тан, — не для то­го я про­шёл путь в семь ме­сяцев, что­бы ис­пу­гать­ся вой­ска.

В тот са­мый день дочь па­диша­ха Ке­некей ви­дит сон. Прис­ни­лось ей, что Ду­тан-ба­тыр во­шёл в го­род, что от не­го в стра­хе бе­жали ди­вы и пэ­ри. Ке­некей прос­ну­лась, и её бро­сило в жар. Она пре­быва­ла в прек­расном са­ду с под­ружка­ми и не по­казы­валась в свет. На­ут­ро она пош­ла к сво­ему бра­ту. Брат спро­сил у неё:

— Что слу­чилось, сес­три­ца? Ты же ни­куда не вы­ходи­ла.

Ке­некей и в са­мом де­ле про­води­ла вре­мя в прек­расном са­ду в об­щес­тве сво­их под­руг, ни­куда не вы­ходя.

— Во сне я уви­дела шес­те­рых лю­дей: один на ко­не, пя­теро пе­шие. По­рази­лась я ко­ню, его ржа­ние как сей­час слы­шу. Они вшес­те­ром мо­гут выс­то­ять про­тив де­сяти ты­сяч во­инов. Джи­гит при­ехал за мной.

— По­тер­пи, сес­три­ца, не ра­дуй­ся сво­ему сну до по­ры до вре­мени. Как зна­ешь, пе­ред на­ми вра­жес­кая рать. Ис­пы­та­ем си­лу это­го джи­гита, по­ручим ему де­ло.

Де­вуш­ка, об­ра­довав­шись сло­вам бра­та, вер­ну­лась к се­бе во дво­рец.

В эти дни де­сяти­тысяч­ное вра­жес­кое вой­ско оса­дило го­род, со­бира­ясь вор­вать­ся в не­го, кру­шить и жечь. Весь го­род пре­бывал в от­ча­янии, и па­дишах ве­лел до­чери:

— Дочь моя, са­дись с под­ру­гами на луч­ших ко­ней и по­кажись уж во­инам.

Дочь па­диша­ха с дву­мя под­ру­гами вы­еха­ла на ули­цу. Кра­сота де­вуш­ки бы­ла по­доб­на выг­ля­нув­ше­му из-за туч сол­нцу и враг-па­дишах влю­бил­ся в Ке­некей с пер­во­го взгля­да. И он об­ра­тил­ся к па­диша­ху го­рода:

— Не тро­ну твои бо­гатс­тва, не раз­ру­шу твой го­род, не убью тво­их во­инов. Толь­ко от­дай мне свою дочь.

Па­дишах, что­бы спас­ти го­род, ре­ша­ет от­дать свою единс­твен­ную дочь.

— При­едешь за ней че­рез со­рок дней. От­дам её че­рез со­рок дней.

Чу­жезем­ный вла­дыка у­ехал, не на­чав бит­вы, что­бы вер­нуть­ся че­рез со­рок дней.

Ду­тан-ба­тыр, прос­нувшись ут­ром, от­пра­вил­ся с то­вари­щами в го­род. Их встре­тил брат де­вуш­ки. Приг­ла­сил к се­бе до­мой, уго­ща­ет. Тут же по­сыла­ет за сес­трой: «При­были лю­ди, ко­торых ты ви­дела во сне, при­ходи пос­мотреть». Де­вуш­ка, как и рань­ше, бе­рёт под­руг, и при­ез­жа­ет к бра­ту. Уви­дев Ду­тана, она по­люби­ла его. Ни­чего не го­воря, Ке­некей вер­ну­лась до­мой. Те­перь ей ник­то, кро­ме Ду­тана, не ну­жен. Соб­ра­ла она ни­щих и раз­да­ла им зо­лотые и се­реб­ря­ные мо­неты, го­воря при этом: «Пусть чу­жой па­дишах ос­та­вит на­деж­ду на моё сог­ла­сие».

Весть о при­быв­ших дош­ла и до са­мого па­диша­ха. Приг­ла­сил он Ду­тана к се­бе во дво­рец, угос­тил раз­ны­ми яс­тва­ми.

— Братья ли вы, кто вы, из ка­ких кра­ёв? — стал расс­пра­шивать па­дишах.

— Зем­ля, на­зыва­емая Са­ригу — наш край. Отец мой — па­дишах, — не мор­гнув гла­зом ска­зал Ду­тан-ба­тыр. — Во сне он уви­дел твою доч­ку и влю­бил­ся. Твоя дочь ему на­писа­ла свой ад­рес. Вот так, по по­руче­нию от­ца, я и при­был сю­да, увез­ти с со­бой Ке­некей. Как от­да­дите, по сог­ла­сию или по при­нуж­де­нию?

Па­дишах го­ворит Ду­тану:

— Очень хо­рошо. Зна­чит, тес­тем ме­ня оп­ре­дели­ли. Толь­ко вот ка­кие де­ла: Вра­ги хо­тели ра­зорить мой го­род, ус­ло­вие пос­та­вили: «От­дашь свою дочь — от­сту­пим­ся». И я ра­ди на­рода по­жер­тво­вал сво­ей до­черью, от­ве­тил их по­вели­телю: «Че­рез со­рок дней при­едешь за ней». Вот, улым, ка­ково на­ше по­ложе­ние. Тот па­дишах от­сю­да в де­вяти днях пе­рехо­да.

Ду­тан-ба­тыр ре­шил от­пра­вить­ся ту­да. Па­дишах дал Ду­тану на сме­ну сво­его ко­ня по клич­ке Тел-Кон­гыз. Ду­тан-ба­тыр ос­та­вил в го­роде сво­их то­вари­щей, вы­ехал один. В ту по­ру бы­ло Ду­тану две­над­цать лет.

Едет Ду­тан, пе­реса­жива­ясь со сво­его тая на па­дишах­ско­го ко­ня Тел-Кон­гы­за. На­конец, до­ехал он до вра­жес­ко­го па­диша­ха. Стра­жи, чис­лом три де­сят­ка, уви­дели его.

— Это и есть сто­лица ва­шего па­диша­ха? — крик­нул Ду­тан.

— Ска­зывай, ка­кое у те­бя де­ло к па­диша­ху, кто ты? — пот­ре­бова­ли ча­совые.

Ду­тан от­ве­тил сти­хами, ко­торые сло­жились у не­го са­ми со­бой:

Хоть и мо­лод я ещё,

Не ва­ля­юсь на бо­ку,

Вы­води­те па­диша­ха, —

От­рублю ему баш­ку!

Рас­серди­лись страж­ни­ки, ок­ру­жили ба­тыра. Ду­тан по­доб­но хищ­но­му вол­ку наб­ро­сил­ся на них, унич­то­жил мно­гих, а кто жив ос­тался, те при­бежа­ли к па­диша­ху, док­ла­дыва­ют:

— Явил­ся к нам ре­бёнок, тре­бу­ет: «Пусть вый­дет сю­да па­дишах, от­рублю ему го­лову».

Раз­гне­ван­ный па­дишах пос­лал две сот­ни во­инов, при­казал им: «Ок­ру­жите его, зах­ва­тите живь­ём!»

Выш­ли двес­ти во­инов за го­род­ские во­рота, ок­ру­жили ба­тыра. Кто стре­ля­ет из лу­ка, кто ар­кан бро­са­ет. Ду­тан-ба­тыр не под­да­ёт­ся. В мгно­вение ока он ис­тре­бил мно­гих во­инов, а кто ос­тался в жи­вых, вер­ну­лись, со­об­ща­ют па­диша­ху:

— Мы не в си­лах его одо­леть, в жи­вых ма­ло кто ос­тался, те­бя он кли­чет.

Па­дишах, силь­но оз­лясь, вы­шел сам. Взял с со­бой лук, стре­лы, сел вер­хом на ко­ня доб­ро­го. Вы­шел и крик­нул:

— Кто ты та­ков? Или по смер­ти сво­ей сос­ку­чил­ся?

— Ну, по­кажи своё ис­кусс­тво, ес­ли оно есть у те­бя, — ска­зал Ду­тан-ба­тыр, — я не из пуг­ли­вых.

Па­дишах, на­тянув те­тиву, пус­тил стре­лу в ба­тыра. Ду­тан-ба­тыр от­ру­бил стре­лу кам­чой.

— Ты сде­лал свой выс­трел, те­перь смот­ри, как я стре­ляю, — ска­зал Ду­тан-ба­тыр.

Стре­ла Ду­тана про­била коль­чу­гу па­диша­ха нас­квозь, и он сва­лил­ся с ко­ня. Ду­тан-ба­тыр от­сёк па­диша­ху го­лову, по­ложил её в хур­джин и пус­тился в об­ратный путь. Де­вятид­невный путь про­ехал за че­тыре дня.

Ке­некей ждёт не дож­дётся ба­тыра, смот­рит на холм, на­зыва­емый Му­ракор­ган, от­ку­да дол­жен по­явить­ся Ду­тан-ба­тыр. И вот на до­роге зак­лу­билась пыль, по­казал­ся всад­ник о-дву­конь. Де­вуш­ка не на­ходит се­бе мес­та от ра­дос­ти, не от­ры­вая взгля­да в упор смот­рит на ба­тыра.

Подъ­ехал Ду­тан-ба­тыр, во­шёл во дво­рец па­диша­ха. Тут по­дос­пе­ли и его спут­ни­ки. Об­ра­дова­но поз­до­рова­лись. Ду­тан ска­зал:

— О мой по­вели­тель-па­дишах, да бу­дет спо­кой­на твоя ду­ша, при­вез я те­бе го­лову тво­его вра­га. Ты обе­щание своё не за­был? Я сдер­жал сло­во. Те­перь и ты своё сло­во сдер­жи.

— Ке­некей те­перь твоя. Вы­куп за неё бу­дет так­сой: ку­пи на ба­заре сто доб­рых ещё не оже­ребив­шихся ко­был.

У Ду­тан-ба­тыра бы­ло зо­лото, от­дал он ку­сок зо­лота спут­ни­кам, пос­лал их на ба­зар:

— Сту­пай­те, при­веди­те хо­роших ко­былиц.

Спут­ни­ки при­вели ему тре­бу­емое. Те­перь па­дишах к свадь­бе го­товит­ся. Был у не­го ко­вар­ный ви­зирь, у ко­торо­го бы­ла тай­ная мысль: «Па­дишах неп­ре­мен­но за ме­ня дочь свою вы­даст, дру­гого под­хо­дяще­го зя­тя ему не сыс­кать». И го­ворит этот ви­зирь сво­ему па­диша­ху:

— Ты хо­чешь ос­ра­мить­ся на весь мир, про­дав свою дочь ка­кому-то бро­дяге за сто ко­былиц. Вы­ведал я: его отец ни­какой не па­дишах. Ни­щий, голь пе­рекат­ная. На­до, об­ма­нуть, то да сё, не от­да­вать дочь.

Ду­тан-ба­тыр тем вре­менем по­сыла­ет сво­его дру­га к па­диша­ху:

— Ска­жи па­диша­ху, пусть по­торап­ли­ва­ет­ся, ина­че я рас­сержусь.

Па­дишах ве­лит пе­редать:

— Это ведь не прос­тая, а па­дишах­ская свадь­ба, пусть по­дож­дёт. Раз свадь­ба, дол­жно соб­рать­ся мно­го на­роду. Бу­дут скач­ки, сос­тя­зания в борь­бе.

Со­бира­ет­ся май­дан. Пус­ка­ют ко­ней на трёх­днев­ный пе­регон. Па­дишах со сво­ей сто­роны от­прав­ля­ет трис­та ко­ней. Ду­тан то­же учас­тву­ет в скач­ках. Он пер­вым по­казы­ва­ет­ся из-за хол­ма и пер­вым при­быва­ет на май­дан. До­ехав до май­да­на, сле­за­ет с ко­ня. Мно­го вре­мени про­ходит, по­ка по­яв­ля­ют­ся па­дишах­ские ко­ни. Ду­тан-ба­тыр об­ра­ща­ет­ся к па­диша­ху:

— Как ещё сос­тя­зать­ся? Го­вори без утай­ки. Те­бя пы­та­ют­ся с тол­ку сбить. Не порть мне кровь.

Вы­ходят бор­цы. Па­дишах выс­тавля­ет сво­его бор­ца, по име­ни Ба­рак. Ду­тан-ба­тыр выс­та­вил про­тив не­го сво­его то­вари­ща Див-ча­ла. Бор­цы схва­тились. Див-чал швыр­нул па­диша­хова бор­ца, да с та­кой си­лой, что Ба­рак по по­яс в зем­лю ушёл.

Ду­тан спра­шива­ет па­диша­ха:

— До­волен ли те­перь?

Па­дишах от­ве­ча­ет:

— Мно­го на­роду соб­ра­лось пог­ля­деть. На­до бы ско­рохо­дов вы­пус­тить.

У па­диша­ха бы­ла ста­руха-ско­роход­ка. Он её выс­тавля­ет. Ду­тан выс­тавля­ет Жи­ла­яка. В трёх­днев­ный путь пус­ка­ют­ся. Дос­тигли по­ворот­но­го мес­та. Са­дят­ся от­ды­хать.

— Ба­буш­ка, — го­ворит Жи­ла­як,— жаж­да ме­ня му­чит. Во­ду с со­бой я не до­гадал­ся взять.

Ста­руха от­ве­ча­ет:

— Коль жаж­да му­чит, есть у ме­ня во­дица.

Ока­зыва­ет­ся, ста­руха прих­ва­тила с со­бой две бу­тыл­ки с креп­ким на­пит­ком.

— Вы­пей, сы­нок, оно пе­шехо­ду на поль­зу, — ска­зала она.

Жи­ла­як, ни­чего не по­доз­ре­вая, вы­пил од­ну бу­тыл­ку.

— Уто­лил жаж­ду? — спра­шива­ет ста­руха.

— Ба­буш­ка, — мол­вит Жи­ла­як, — не на­пил­ся я.

— Вот, бе­ри ещё бу­тыл­ку.

Жи­ла­як и эту бу­тыл­ку опо­рож­нил. Зах­ме­лел и сва­лил­ся с ног. Ве­чер нас­ту­пил, ста­руха под­ня­лась и по­бежа­ла. Жи­ла­як ос­тался ле­жать. Прос­нулся, ког­да сол­нце взош­ло и ста­ло те­ло ему при­пекать. Смот­рит: ста­рухи-то нет! Жи­ла­як по­доб­рал по­лы сво­ей одеж­ды и, при­метив сле­ды от ста­рухи­ных ног, пом­чался вслед. В пол­день дог­нал ста­руху. Зах­ва­тил в при­гор­шню пес­ку.

— Дог­нал, сы­нок? — спро­сила ста­руха и обер­ну­лась. Жи­ла­як крик­нул:

— Дог­нал! — и швыр­нул пе­сок в гла­за ста­рухи.

Ста­руха упа­ла и ста­ла про­тирать гла­за, а Жи­ла­як тем вре­менем дос­тиг май­да­на. Толь­ко к ве­черу яви­лась ста­руха. Ни­чего не вы­горе­ло у па­диша­ха.

— Ну как, до­волен? — спро­сил Ду­тан-ба­тыр.

— И ко­ней, и ба­тыров, и ско­рохо­дов ис­пы­тали мы, — от­ве­тил па­дишах. — Те­перь оче­редь за стрел­ка­ми.

Па­дишах ве­лит пос­та­вить шест, вы­сотой в со­рок ар­шин. К вер­хушке при­вяза­ли ки­сет с зо­лотом.

— Кто стре­лой сор­вёт ки­сет, то­му ки­сет и дос­та­нет­ся, — про­воз­гла­сил па­дишах.

Стрел­ки-луч­ни­ки на­чина­ют стре­лять. Всё ми­мо. У не­кото­рых стре­лы сов­сем близ­ко от це­ли про­лета­ют. Ус­та­ли, со­рев­ну­ясь. Ду­тан по­сыла­ет сво­его стрел­ка, ко­торый ут­ку влёт бил. А тот и го­ворит соб­равшим­ся:

— Стре­лять из лу­ка вы не уме­ете. Те­перь смот­ри­те, как я стре­ляю.

Стре­лок креп­ко рас­став­ля­ет но­ги, при­цели­ва­ет­ся и вы­пус­ка­ет стре­лу. Стре­ла под­хва­тыва­ет ки­сет и ис­че­за­ет в не­бе. Все смот­рят вверх. Стре­лок го­ворит им:

— Се­год­ня не жди­те. Зав­тра к по­луд­ню, ки­сет упа­дёт на зем­лю. Нап­расно не нап­ря­гай­те шею, воз­вра­щай­тесь.

На ис­хо­де су­ток ки­сет па­да­ет на зем­лю, око­ло шес­та. Ду­тан-ба­тыр сно­ва спра­шива­ет па­диша­ха:

— Есть ли ещё ис­пы­тания?

— Уже ве­чер. Зав­тра нач­нём. Ке­некей — твоя, — от­ве­тил па­дишах.

Ког­да он вер­нулся во дво­рец, ви­зирь стал на­гова­ривать:

— Ес­ли сог­ла­сим­ся от­дать, не­сус­ветную глу­пость со­вер­шим. Се­год­ня ночью нам нуж­но при­думать ка­кую-ни­будь хит­рость. Пусть зап­ря­гут справ­ных ко­ней в доб­ротные та­ран­та­сы, вы­берут уда­лых мо­лод­цов, спря­чут спя­щую Ке­некей в сун­дук и уве­зут в ус­ловлен­ное мес­то.

Как и ве­лел ви­зирь, при­гото­вили ко­ней, по­ложи­ли спав­шую дочь па­диша­ха в сун­дук и по­вез­ли. Ба­бай, ко­торый мог слы­шать да­же под зем­лёй, и на этот раз ус­лы­шал, как уво­зят Ке­некей, и со­об­щил Ду­тану:

— Де­вуш­ку по­ложи­ли в сун­дук и уво­зят.

Ду­тан-ба­тыр в гне­ве вско­чил, во­ору­жил­ся, сел на ко­ня, крик­нул спут­ни­кам:

— Бе­рите ору­жие! Унич­то­жу не­год­ни­ков, жи­вого мес­та не ос­тавлю!

Сре­ди его спут­ни­ков был, как из­вес­тно, ба­бай, ко­торый при­ручал птиц. Он ска­зал:

— Не бу­дем по­нап­расну кровь про­ливать, ду­ши жи­вые гу­бить. Я до­гоню их, ко­ли на не­беса не уле­тели, за­кол­дую, от­ве­ду им гла­за, дос­тавлю об­ратно сун­дук. Ко­ней их по­ложу на те­легу, а са­мих впря­гу в неё. Вот бу­дет по­теха!

Так и сде­лал. Дос­та­вил сун­дук с де­вуш­кой. А мо­лод­цы, ис­полняв­шие при­каз ви­зиря, от­крыв гла­за, уви­дели, что ко­ни ле­жат на те­леге, а они са­ми та­щат те­легу. Сов­сем обе­зуме­ли.

Ду­тан-ба­тыр тем вре­менем при­вязал сун­дук к спи­не ко­ня Тел-Кон­ды­за и со спут­ни­ками пус­тился в об­ратный путь. Прош­ла ночь, нас­ту­пило ут­ро. Ус­тро­или при­вал, взло­мали за­мок на сун­ду­ке. От­ту­да, си­яя кра­сотой, выш­ла Ке­некей. Все очень об­ра­дова­лись, и де­вица ра­да, что с ми­лым она те­перь. Дол­го они шли и, на­конец, приб­ли­зились к то­му ле­су, где жи­ла Жал­ма­выз. И тог­да Ду­тан-ба­тыр ска­зал:

— Ке­некей, ты ведь не мне пред­назна­чалась, за то­бой по­сыла­ла ста­руха Жал­ма­выз, те­бя у неё при­дёт­ся ос­та­вить.

Ке­некей зап­ла­кала горь­ки­ми сле­зами:

— Ра­дова­лась я, что до­билась же­ла­емо­го. И те­перь, как ты ме­ня ос­та­вишь?

Уви­дев слё­зы на гла­зах де­вуш­ки, все за­горе­вали.

— Все вы об­ла­да­ете си­лой и мо­жете одо­леть лю­бого, — ска­зала Ке­некей. — Не­уже­ли вы не спра­витесь с этой ведь­мой? Как же у вас хва­тит му­жес­тва ос­та­вить ме­ня?

Ду­тан-ба­тыр ре­шил:

— По­гиб­ну с то­бой, но не ос­тавлю те­бя од­ну!

Ба­бай, ко­торый умел слу­шать зем­лю, дал со­вет:

— В этом де­ле не сле­ду­ет то­ропить­ся, ра­зум­но на­до дей­ство­вать. Жи­ла­як у нас — вы­литая де­вуш­ка: кра­сив, мо­лод. От­ре­жем у ко­ня гри­ву — всё рав­но но­вая от­растёт — и при­дела­ем Жи­ла­яку во­лосы. Его от­дашь вмес­то де­вуш­ки.

Ска­зано — сде­лано. Оде­ли Жи­ла­яка в де­вичий на­ряд, се­ли они с Ду­таном на ко­ня и от­пра­вились к Жал­ма­выз. Ос­таль­ные про­дол­жа­ли путь, по­садив Ке­некей на ко­ня Тел-Кон­ды­за. Ду­тан-ба­тыр подъ­ехал к жи­лищу Жал­ма­выз. Та, по­чу­яв при­шель­цев, выш­ла навс­тре­чу.

— При­вёз, мой ка­хар­ман? — спро­сила она. — Ты са­мый нас­то­ящий ба­тыр.

Приг­ла­ша­ет в своё жи­лище. Ва­рит плов. Ду­тан-ба­тыр пе­реку­сил на ско­рую ру­ку и встал из-за сто­ла:

— Ме­ня ро­дите­ли ждут не дож­дутся. Я по­еду.

Про­ща­ет­ся с Жал­ма­выз и у­ез­жа­ет. Жи­ла­як ос­та­ёт­ся. Прит­во­ря­ет­ся: «Ох!» да «Ах!» По­том го­ворит ста­рухе:

— Эби, мне на­до по нуж­де схо­дить.

— Че­го вы­ходить, ба­лам, вон та­зик в уг­лу, ту­да и схо­ди.

— Я не при­вык­ла справ­лять нуж­ду в из­бе, вый­ду-ка во двор.

— И я, по­жалуй, с то­бой вый­ду, — не от­ста­ет ста­руха.

Толь­ко пе­рес­ту­пили они по­рог, Жи­ла­як пус­тился бе­жать. Жал­ма­выз вско­чила и да­вай в по­гоню за ним, а шта­нины ши­рокие ока­зались, цеп­ля­лись за кор­ни и суч­ки и ста­руха ра­за два па­дала. Ког­да шта­нины отор­ва­лись, Жал­ма­выз пом­ча­лась в по­гоню что бы­ло сил.

Жи­ла­як при­со­еди­нил­ся к то­вари­щам. А Жал­ма­выз уже близ­ко. Всех хо­чет прог­ло­тить. Ис­пу­гались пут­ни­ки. Тог­да стре­лок вло­жил стре­лу в те­тиву, при­целил­ся и выс­тре­лил. Стре­ла уго­дила Жал­ма­выз в глаз, что во лбу тор­чал, прот­кну­ла его и моз­ги про­била. Ис­пустив ис­тошный крик, Жал­ма­выз упа­ла и око­лела.

Ду­тан-ба­тыр ска­зал сво­им друзь­ям:

— Сколь­ко лет пот­ра­тил я нап­расно, вы­пол­няя по­руче­ние этой чер­но­ликой кар­ги. Её иму­щес­тво при­над­ле­жит нам.

В её бер­ло­ге наш­ли они мно­го зо­лота-се­реб­ра.

Уже приб­ли­зились к до­му, сов­сем уже близ­ко; Ду­тан по­садил Ке­некей на сво­его ко­ня, а Див-ча­лу от­дал Тел-Кон­гы­за, что­бы ско­рее до­ехал и пе­редал от­цу ра­дос­тное из­вестие о воз­вра­щении сы­на.

Мать и отец Ду­тана си­дели в сле­зах, ожи­дая сы­на. «У всех де­ти при се­бе, толь­ко мой единс­твен­ный сын не воз­вра­ща­ет­ся», — скор­бе­ла мать. И вот к ним явил­ся Див-чал. Как во­шёл, снял с го­ловы от­ца Ду­тана шап­ку и на­дел её сам.

— Го­товь­те сю­ен­че, сын ваш воз­вра­ща­ет­ся, — воз­вестил он.

Все вы­бежа­ли встре­чать Ду­тана и его дру­зей, здо­рова­ют­ся, об­ни­ма­ют­ся, пла­чут от ра­дос­ти. Отец от­да­ёт Ду­тану и Ке­некей доб­ротный дом, а пя­терым друзь­ям сы­на от­да­ёт пять сво­их до­черей.

Прош­ло не­кото­рое вре­мя в счастье-сог­ла­сии. Отец го­ворит Ду-тан-ба­тыру:

— От Жал­ма­выз ты из­ба­вил­ся, с Ке­некей со­еди­нил свою судь­бу. Те­перь по­заботь­ся о сво­их брать­ях, дос­тань им зе­мель­ные вла­дения, оже­ни их. Пусть каж­дый из них, по­ка я жив, най­дёт се­бе ров­ню.

— Не толь­ко брать­ев, но и сес­тёр сво­их сде­лаю счас­тли­выми, — по­обе­щал Ду­тан-ба­тыр и по­вёл сво­их брать­ев с со­бой. Хо­тел най­ти по­селе­ние, быс­трень­ко же­нить брать­ев и вер­нуть­ся.

Вот подъ­еха­ли они к од­но­му го­роду. Нас­ту­пила ночь и пут­ни­ки ре­шили по­дож­дать ут­ра, стре­ножи­ли ко­ней и лег­ли от­ды­хать. Сквозь сон слы­шат они ди­кие кри­ки. Ду­тан-ба­тыр спро­сил брать­ев:

— Что это за шум? Пой­ди­те, уз­най­те.

От­пра­вил дво­их. По­еха­ли братья, ви­дят: го­род за­нят вра­жес­ким вой­ском, вра­ги гра­бят жи­телей, вы­возят доб­ро, зах­ва­тили кра­сивых жен­щин. Го­рожа­не бро­сились в по­гоню, но вер­ну­лись ни с чем. «Мы по­беж­де­ны» — го­ворят. Брать­ям Ду­тана не пон­ра­вилась ро­бость го­рожан, вер­ну­лись, рас­ска­зали Ду­тану:

— Мы наш­ли но­вые зем­ли, а их ра­зори­ли вра­ги.

— Не го­рюй­те, — ус­по­ко­ил их Ду­тан-ба­тыр. На­ут­ро он ве­лит брать­ям:

— Са­дитесь на ко­ней, по­еха­ли со мной.

Ду­тан-ба­тыр при­вёл брать­ев в го­род. Вез­де тол­пы на­рода и па­дишах там.

— Кто был ва­шим вра­гом? — спро­сил Ду­тая-ба­тыр. Па­дишах от­ве­тил:

— Был у ме­ня дав­ний нед­руг, он и со­вер­шил на­бег.

— Ни­куда не скро­ют­ся. Дай мне пять со­тен всад­ни­ков, пус­тимся в по­гоню. Лю­ди мне нуж­ны не для се­чи, а чтоб ва­ше доб­ро рас­познать и увез­ти.

Па­дишах дал нуж­ных лю­дей, и Ду­тан-ба­тыр по­вёл их с со­бой, и братья с ним. Пог­на­лись за вой­ском. Че­рез три дня нас­тигли. Сви­репым ль­вом наб­ро­сил­ся Ду­тан-ба­тыр на вра­гов, стал ко­нём топ­тать и саб­лей ру­бить, то с од­но­го, то с дру­гого бо­ка нас­ка­кива­ет. Вра­ги ис­пу­гались его ярос­ти и его страш­но­го кри­ка, бро­сились бе­жать кто ку­да. Ду­тан-ба­тыр пе­ребил всех вра­гов. Ве­лел соп­ро­вож­давшим его лю­дям ра­зоб­рать наг­раблен­ное вра­гами, что­бы увез­ти об­ратно.

— За­бирай­те ва­ше доб­ро, ва­ших сес­тёр, жён, до­черей, — ска­зал он.

Те­перь пус­ти­лись в об­ратный путь. Воз­вра­щались шум­но, ве­село, иг­ра­ли на дом­брах, ку­бызах, ку­ра­ях. Го­рожа­не ра­зоб­ра­ли своё иму­щес­тво. Па­дишах го­рода об­нял Ду­тан-ба­тыра и ска­зал:

— Ста­нем друзь­ями, я ус­туплю те­бе свой трон.

Па­дишах от­дал брать­ям Ду­тана пер­вей­ших де­вушек го­рода в жё­ны. Каж­дый на­шёл се­бе па­ру. Со­рок дней пи­рова­ли. Ду­тан-ба­тыр за­соби­рал­ся до­мой, го­ворит па­диша­ху:

— Я в род­ные мес­та воз­вра­ща­юсь.

— Я то­же с то­бой. На­до­ело мне всё вре­мя дро­жать в ожи­дании вра­жес­ких на­бегов, пла­кать кро­вавы­ми сле­зами, — ска­зал па­дишах.

Ду­тан-ба­тыр об­ра­тил­ся тог­да к на­роду:

— Пой­дём­те со мной все вмес­те. У ме­ня есть джай­ляу, он вмес­тит де­сять ты­сяч че­ловек.

Все жи­тели го­рода по­еха­ли с Ду­таном. По­нас­тро­или до­мов на но­вом мес­те. Ду­тан-ба­тыр был муд­рым и спра­вед­ли­вым. Все слу­шались его и жизнь лю­дей бы­ла счас­тли­вой.