Дорог раскинутая сеть,
Как будто тяжкими гвоздями,
К земле прикреплена камнями,
Чтоб между темными лесами и полями
Тянуться, извиваться и белеть.
Старейшие — когда-то римские — дороги
Доныне помнят, как в сады людей
Порой наведывались боги;
Другие видели в соседней роще фей
В плаще голубоватом,
С горящим светлячком на плечике покатом;
А те скользят, петлят, но цель у них проста:
Добраться — на развилке — до креста,
До ниши с каменным изображеньем девы;
А вот по тем, дыша горячей лавой гнева
Из яростного зева,
Когда-то шла война.
Пока зима, угрюма и мрачна,
Все время жмется к печке милой,
Под небом сумрачным уныло
Дороги серые томятся там, вдали,
Но вешние лучи на них едва легли —
И им уже тепло, они уже готовы
Созвать, увлечь в поля сияющие снова
Для солнечных трудов
И плуги, и возы, людей, коней, волов,
Мальчишек и девчонок.
И жаворонка звон с прозрачных облаков
Летит над пашнями, пронзителен и тонок,
И вот —
Дороги по утрам уже бегут вперед
Скрываясь под зеленым сводом
Раскинутых ветвей — к лугам, селеньям, водам;
Без отдыха они
Канавы огибают и плетни;
То мягче, то прямей и круче
Взбираются, змеясь, на склон холмистой кручи,
Где сладко пахнет скошенной травой;
Помедлить, подождать им хочется порой;
И тень от облака — ширококрылой птицы —
В полдневный зной на них торжественно
ложится;
Сквозь нивы желтые, где началась страда
Июльская, они проходят иногда:
То вправо двинется одна, то сразу
Налево повернет — от жницы к сноповязу;
Другая спустится, чтоб обогнуть кольцом
Лесного сторожа убогий дом;
А у широких, плотно замощенных,
Такие тяжести на спинках закаленных,
Что, глядя, как они уносятся в закат
Со всем, что в этот день нагрузить успело,
Невольно думаешь, дворы деревни целой
К пределам солнечным спешат.
Дороги, пробуждаясь летом
С рассветом,
До гаснущей на западе зари
Обходят фермы, и сады, и пустыри.
Их любят старики, что у ворот под вечер
Болтают про дела минувшие и встречи;
Привычно узнают они
Шаги, что их касаются в одни
И те же утра, ночи, дни.
Ведут они и в церковь — и в сторонку,
В какой-нибудь лесок,
Где грубоватый, хитрый паренек
Подстережет свою девчонку.
И нам от них не скрыть своих утрат, измен,
Своих удач и бед за толщей наших стен,
И на себе они несут в седые дали
Все наши радости, тревоги и печали
И смелость душ людских, что крепче стали.