Вот и корплю здесь день-деньской,
Охвачен страхом и тоской.
Любой мазок и каждый штрих
Таят тщету трудов моих.
Напрасно, выбившись из сил,
По клеткам я переносил
Все эти краски и цвета:
Мне дверь в искусство заперта!
Стою беспомощным глупцом
Перед великим образцом,
Как если б здесь, средь бела дня,
Крапивой высекли меня!..
Итак, чего еще я жду,
Пыхтя, потея, как в аду?
Ведь копию — я так и знал —
Не превратишь в оригинал!
Живой, свободный, пестрый мир
Здесь бледен, холоден и сир.
И блеск его, и свет его —
Все неподвижно, все мертво.
Мир, отливавший серебром,
Помойным выглядит ведром.
Усердью, воле вопреки,
Ничтожна власть моей руки,
Всю немощь жалкую свою
Я с отвращеньем сознаю.
Ну что ж... Не всуе говоря,
Ты, сын мой, мучился не зря.
Теперь, достойное создав,
Поймешь, насколько был я прав,
Когда без устали твердил:
Чем больше ты затратишь сил,
Чем больше станешь ты корпеть,
Тем больше сможешь преуспеть...
Лишь навыки к тебе придут,
Как легким станет всякий труд.
А уж потом, наверняка,
Сойдутся разум и рука.
Вы чересчур добры ко мне:
Не все мне удалось вполне...
Себя напрасно не тревожь.
С отрадой вижу: ты растешь,
В труде упорном, каждый день
Всходя на новую ступень...
А что до промахов иных,—
Не бойся: разберемся в них...
Не зная отдыха и сна,
Все от тебя возьму сполна!
Мне, право, странно наблюдать
Занятия такого рода.
Ведь что способно больше дать
Искусству, чем сама природа?
Лишь в повторенье естества
Лежит основа мастерства.
Природа мудрая, ей-ей,
Учитель всех учителей,
Все тайны духа скрыты в ней.
Поверьте мне: не стоит тщиться
Вслед за великими тащиться.
Нет в мире выше ничего,
Чем всеблагое естество!
Все это слышал я не раз
И не сводил с природы глаз.
Мне встречи с ней казались раем.
И я порой преуспевал.
Но чаще высмеян бывал,
Непонят, всеми презираем.
Нет! Труд такой мне не с руки,
И время тратить зря не стоит:
Холсты природы слишком велики,
А тайнопись природы — кто откроет?
Тут спора нет. Вопрос решен:
Он дарования лишен.
Как будто и не начинал...
А как трудился, кто бы знал!..
Что ж. Все начать придется снова...
О, молвите хотя б полслова!
Ваш строгий вкус непогрешим:
Избавьте же меня от горестных терзаний...
Чего уменьем я не заслужил своим,
То, верьте, заслужил ценой своих стараний!..
Давно, мой друг, смотрю я на тебя,
То восторгаясь, то скорбя.
Есть божий дар в тебе, бесспорно,
Притом ты трудишься упорно,
И мир, лежащий пред тобой,
Ты вдохновенным взглядом жадно ловишь,
И кисть твою не остановишь,
Ведомую твоей рукой.
Ты в мастера себя готовишь
И многого достиг... Но знай...
Откройте мне свою науку!
Так вот. Не только взгляд и руку,
Но также разум упражняй!
Будь трижды гением — нелепо
Инстинкту подчиняться слепо.
Искусство вне ума — мертво!
Пусть тот художник, кто не мыслит,
Себя художником не числит:
Едины мысль и мастерство!
Усердье нужно для руки.
Природа пусть владеет глазом.
Но, мастер, только знатоки
Способны упражнять наш разум.
Постыдно, позабыв других,
Лишь о своей персоне печься.
Нет! От учеников своих
Ужель хотите вы отречься?
Ах, сын мой, в ваши времена
Ученье чересчур легко дается.
И песнь, что мной когда-то создана,
По вкусу многим не придется.
Тогда скажите мне хотя б,
Каков мой труд на самом деле?
В чем он удачен? В чем он слаб?
Как вы относитесь к моей высокой цели?
Немею я пред этим образцом,
Бессмертным созданным творцом.
Художникам всех школ его предпочитаю
И хоть на шаг к нему приблизиться мечтаю.
Ты верно поступил, его избрав.
Ты очень молод — оттого и прав.
Ведь молодости надобно, чтоб крылья
Ей и восторг и ненависть раскрыли.
Но, свято чтя кумира своего,
Отдав ему и помыслы и чувства,
Сумей понять и слабости его:
Не образцы люби. Люби искусство!
Полотнами его заворожен,
Гляжу — не нагляжусь. Какая мощь и смелость!..
Сумей сперва понять, что создал он,
А после — что создать ему хотелось,
И ты плотней приблизишься к тому,
Что спутниками гения зовется:
Ведь в мире не кому-то одному
Искусство, как и доблесть, достается.
Еще хочу спросить у вас...
Изволь... Но только не сейчас.
Инспектор картинной галереи
Какое, господи, везенье!
Ценнейшее произведенье,
Красу и славу всей земли
Мы только что приобрели!
Кто автор?
О, волшебный сон!
Не этот ли?
Да. Точно: он.
Ужель мечте возможно сбыться —
Виденьем сладостным упиться?!
Где... где ж картина, господа?
Ее уже несут сюда.
О, это чудо, безусловно —
Вот князь и платит баснословно.
Итак, редчайшей из картин
В веках гордиться этой галерее!
Искусство поощривший властелин
Любых других правителей мудрее!
Внесите же ее сюда! Скорее!
Недостижимый идеал!
Заметьте: вся она лучится.
Таким сокровищем никто не обладал!
Мне будет тяжело с ним разлучиться.
На что мне золотые слитки?
Ах, здесь я все равно в убытке.
Вот! Из его наследства — прямо!
Еще ни лака нет, ни рамы.
Здесь не нужна искусству лесть.
Все натурально. Все — как есть.
Нет, мощь какая! Посмотри!
А как все явственно... Как зримо!
Все у меня горит внутри.
Божественно! Неповторимо!
Он — в пору золотой своей зари!
Обрамить холст необходимо!
Эй! Золотую раму! Эй!
Принц скоро будет здесь... Живей!
Да... Вижу... Это — превосходно!
Возьмите, сколько вам угодно.
Не худо взвесить бы...
Цена
Уже уплачена сполна.
Куда мы?
Погляди-ка вниз.
Клянусь, там ждет тебя сюрприз:
Земные почести сверх меры.
Я чую лишь давленье атмосферы.
Взгляни!.. Здесь — созданный тобой
Твой труд, твоей мечтой когда-то бывший,
А ныне свет звезды любой
Своим сиянием затмивший.
В тиши продуман до конца,
Созданье разума и воли,
Твой дивный труд не оттого ли
Людские покорил сердца,
Что мощно выразил он своего творца?..
Вот мастера стоят, стремясь
Прилежно внять твоим урокам.
И замер пред холстом в почтении глубоком
Сей клад обретший мудрый князь.
А это — юный ученик.
Смотри, как он к тебе приник!
В его очах горит сердечное желанье:
Вобрать в себя твой дух, впитать твое влиянье.
Увы, земной недолог путь.
И все ж — во власти человека,
Великое творя, шагнуть
За рамки собственного века.
Так он и после смерти жив...
Принадлежат векам всецело,
Смерть и забвенье победив,
И слово доброе, и доблестное дело.
Ты честно заслужил бессмертия венец.
Вкуси бессмертие, творец!
Хоть я теперь и сознаю,
Сколь Зевс украсил жизнь мою
И что сей миг счастливый означает,
Досада дух мой омрачает.
Когда любовник молодой
Считает тяжкою бедой
Разлуку с девушкой, томящейся в тревоге,
Утешить может ли его,
Что светом солнца одного
Обоих освещают боги?!
Что вам дано, мои творенья,
При жизни и не снилось мне.
И нет мне удовлетворенья
Ни в славе вашей, ни в цене.
Когда бы хоть частицу злата
От этой пышной рамы я имел,
Не голодали бы жена, ребята
И я бы вдоволь пил и ел.
Князь — друг, князь — щедрый покровитель,
Талантов истинный ценитель,
Еще был скрыт во тьме веков.
Мы при монастырях кормились
И без ценителей томились,
А также без учеников.
И если участь юноши сего
Тебя заботит и тревожит,
Прошу: при жизни поддержи его!
Пусть вовремя ему твоя рука поможет,
Покуда он жевать и целоваться может!
И будут дни его легко и вольно длиться.
Обласкан музою, ей избран в сыновья,
Он сможет славою однажды насладиться
Не только в небесах. И радостней, чем я!