Милосердное время не тронуло этих мест, Ради рек и лесов исключенье сделав из правил, И поэтому в каждый новый его приезд Все бывало таким, каким он его оставил:
Я не плакал, цепляясь за край полыньи. Я не плакал, барахтаясь в крошеве льда. Я пытался выплакивать слезы свои, Но они не выплакивались никогда. Где-то в самой глубокой моей глубине...