Тем летним снимком на крыльце чужом как виселица, криво и отдельно поставленным, не приводящим в дом, но выводящим из дому. Одета в неистовый сатиновый доспех, стесняющий огромный мускул горла,...
Когда наступит ночь и вычернит все камни и цветы вокруг, когда на небе месяц вычертит свой точный неразрывный круг и склонятся ко сну. все травы, все люди, все живые твари, —...
Когда прохожу по долине росистой, меня, как ребенка, смешит роса. Цветы приоткрывают ресницы, к моим глазам обращают глаза. Я вижу движение каждого пестика,...
Когда расцеловал я влагу двух глаз твоих и совершенство их нежной мрачности постиг, сказал я: я имел отвагу жить на земле и знать блаженство — я жил, я знал, и бог простит. ...
Опять четвертый час. Да что это, ей-богу! Ну, что, четвертый час, о чём поговорим? Во времени чужом люблю свою эпоху: тебя, мой час, тебя, веселый кофеин.
Где-то поблизости солнце и ветры дадут акации зацвести поскорей, и осыплются эти белые ветки, осыплются над могилой твоей. Я-то знаю, что под этой елью ты уснул,...
Под сердцем, говорят. Не знаю. Не вполне. Вдруг сердце вознеслось и взмыло надо мною, сопутствовало мне стороннею луною, и муки было в нем не боле, чем в луне. Но люди говорят, и я так говорю....
Летит с небес плетеная корзина. Ах, как нетрезвость осени красива! Задор любви сквозит в ее чертах. В честь истины, которую мы ждали, доверимся младенчеству маджари! А ну-ка чашу! Чашу и черпак! ...