Порою музыка объемлет дух, как море: О бледная звезда, Под черной крышей туч, в эфирных бездн просторе, К тебе я рвусь тогда; И грудь и легкие крепчают в яром споре, И, парус свой вия,...
Я в комнате той, на диване промятом, где пахнет мастикой и кленом сухим, наполненной музыкой и закатом, дыханием, голосом, смехом твоим. Я в комнате той, где смущенно и чинно...
Музыка могла б мне дать Пощаду в день осенний, Чтоб в ней не слышался опять Тот вопль — ушедшей тени. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Что б я могла по ней пройти,...
Под сводом хмурых туч, спокойствием объятых, Ненастный день темнел и ночь была близка,— Грядой далеких гор, молочно-синеватых, На грани мертвых вод лежали облака.
У Мухи с Муравьём случился спор и злоба, Которая из них честнее есть особа. Во-первых начала так Муха говорить: «Ты можешь ли себя со мною в чём сравнить? Я наперёд от жертв богов сама вкушаю,...
Еще ко гробу шаг — и, может быть, порой, Под кровом лар родных, увидя сии строки, Ты с мыслью обо мне воспомнишь край далекий, Где, брошен жизни сей бушующей волной, Ты взора не сводил с звезды своей вожатой...
Ты взора не сводил с звезды своей вожатой И средь пустынь нагих, презревши бури стон, Любви и истины искал святой закон И в мир гармонии парил мечтой крылатой.
«Рабочей армии мы светлый гимн поем! Связавши жизнь свою с рабочим муравьем, Оповещаем вас, друзья, усталых, потных, Больных, калек и безработных: В таком-то вот дупле открыли мы прием...
Муравейник весь в движенье, Все шумит, кричит, снует. Войско в сборе к выступленью, — Царь ведет его в поход. Полководец горячится, Возглашая храбрецам: «Целый мир нам покорится!...
Мурка, не ходи, там сыч На подушке вышит, Мурка серый, не мурлычь, Дедушка услышит. Няня, не горит свеча, И скребутся мыши. Я боюсь того сыча, Для чего он вышит?
Часто зимними ночами Я взывал к прекрасным музам: «До зари еще далёко, И нескоро день займется, Но ведь мне в свой срок смиренно Даст довольно света лампа,— Пусть живит мое усердье...