В бродячем цирке, где тоскует львица,
Где людям весело, а зверям тяжело,
Вы в танце огненном священной Белой Птицы
Взвиваете свободное крыло.
Гремит оркестр, и ярый звон струится,
И где-то воют звери под замком.
И каждый вечер тот же сон Вам снится –
О чем-то давнишнем, небывшем и былом.
Вас снится храм, и жертвенник, и пламя,
И чей-то взгляд, застывший в высоте,
И юный раб дрожащими руками
Вас подает на бронзовом щите.
И Вы танцуете, колдунья и царица.
И вдруг в толпе, повергнутой в экстаз,
Вы узнаете обезьяньи лица
Вечерней публики, глазеющей на Вас.
И, вздрогнув, как подстреленная птица,
Вы падаете камнем в пустоту.
Гремит оркестр, и ярый звон струится...
А Вас уже уносят в темноту.
Потом конец. И вот в другую смену
Выводят клоуна с раскрашенным лицом.
Еще момент... и желтую арену,
Как мертвеца, затягивают холстом.
Огни погасли. Спит больная львица,
Дрожит в асфальте мокрое стекло,
И Вы на улице – на пять минут царица –
Волочите разбитое крыло.