Темной толпою, в часовне убогой,
Путь завершив, и пред новой дорогой,
Суетность нашу забыв на мгновенье,
Тупо мы слушаем сонное пенье.
В тесном пространстве, где дух наш взрастил
Тайное древо невидимых сил,
Тает вздыхающий дым от кадил.
Что-то есть страшное в этих бряцаньях,
В этих покорных глухих восклицаньях,
Молятся звуки и души послушно,
Что же им в узкой часовне так душно?
Явственно чувствую горький упрек,
В звуки молитв проскользнувший намек —
Тайное слышащих, дышащих строк.
В потные стекла не видно лазури,
В дверь не проникнут ни ветры, ни бури,
Силою дней закопчены иконы,
Вечны пред ними бессильные стоны.
Грустно склонивши морщинистый лоб,
Что-то вещает нам загнанный поп: —
«Жизнь наша — душная — темная... — Гроб!»