В ущелье Шули я проник ветерком,
И дом Шафанун облетал я кругом И знаю, что любит она всей душой Того, кто пришел к ней ночною порой.
Жил юноша стройный и статный по имени Камала. Был у него гнедой конь. И вот как-то сел Камала на коня и решил прогуляться. Сам того не зная, держал он путь мимо дворца Шафанун, а Шафанун была дочерью падишаха. Взглянула Шафанун на стройный стан Камалы и влюбилась, да будто не одним сердцем, а тысячью сердец. Посмотрела она на Кама - лу и говорит:
— Может быть, ты сойдешь с коня й погостишь этой ночью у меня?
Камала ответил чарбейтом:
Дорога далека, осел мой хром,
Боюсь камней — я еду со стеклом.
И если ты за свой боишься груз,
Ты не бросай камней — нет блага в том!
Она ему ответила тоже стихами:
Я камень не бросала — это ложь.
Твой путь далек, и хром осел. Ну что ж?
Камала взмолился:
— Прости меня, но недалеко отсюда находится мой враг. Я сначала должен поехать рассчитаться с ним, хотя я сам изнываю от тоски по тебе, да будет тысячу раз моя жизнь жертвой за тебя.
К неверным еду в дальние края,
Что, коль останусь в зимнем царстве я?
Шафанун ответила:
— Говорить не о чем. Если даже ты не вернешься и сто лет, то будет Шафанун верна тебе — воды не замутит.
Коль в зимнем царстве будешь ты сто лет,
Моих покоев не минуешь, нет.
Я буду сахаром кормить коня,
Дам миндаля, не то что ячменя.
На свежем клевере он будет спать,
Велю я золотом его ковать.
Тебя кормить я буду как царя,
Посуда — из фарфора, янтаря.
На стол я шкуру барса положу,
До дня Суда тебя я удержу.
Произнесла она эти стихи и добавила:
— Сойди же с коня.
Так она уговаривала, что Камала спешился. Коня его поставили в стойло, а самого повели в покои принцессы. Вечером вместо скатерти постелили они леопардовую шкуру, расшитую золотом, и сели ужинать. После ужина Шафанун проговорила:
Так убери же скатерть, помолись,
Восславив Бога, низко поклонись.
А потом спросила Камалу:
— Где ты будешь спать?
На крыше ль спать, под крышей ты готов?
Спать в цветнике иль спать среди цветов? Камала ответил ей:
— Я лягу спать только в покоях Шафанун. Но опасаюсь я врагов.
Наконец легли они почивать и условились, что Камала встанет и двинется в путь с пением петухов.
Пораньше разбуди, петух, меня,
Чтоб оседлать пораньше мне коня.
Утром петухи пропели, но Шафанун не захотела будить Камалу. Она только спела:
О петушок, не пой, не рассвело,
Мне с милым расставаться тяжело.
Коль запоешь, пусть онемеешь ты,
Пусть ты ослепнешь, заболеешь ты.
На восходе солнца Шафанун разбудила Камалу и сказала:
В путь иди, ведь ночи нет следа,
И на небе лишь одна звезда.
Камала сел на коня и попросил у возлюбленной ту леопардовую шкуру, которая вечером служила им вместо скатерти. Шафанун сказала ему:
— Я бы отдала эту шкуру тебе, но ее помнят мои братья, они ее знают. А если они увидят ее у тебя, то не сдобровать тебе.
Он ответил:
— Ничего. Мне нравится эта леопардовая шкура, на которой мы с тобой ужинали, и я хочу сохранить ее на память.
Шафанун нехотя отдала ему шкуру. А Камала бросил ее на коня как попону, сел в седло и сказал:
Верблюд навьючен, покажи мне путь!
Что ж на меня не хочешь ты взглянуть?
Мне ничего не надо от тебя,
Лишь аромат твой я хочу вдохнуть!
Но на горе у Шафанун был плешивый слуга, по натуре подлый и неблагодарный. Он донес братьям на Шафанун и раскрыл им всю тайну от
Начала до конца. Рассказал об ужине на леопардовой шкуре и о том, как Камала взял ее на память. И решили братья убить сестру.
А Камала все ехал и ехал. Шафанун не вынесла разлуки и поехала вслед за ним. Камала же в это время достиг стоянки братьев Шафанун. Те узнали леопардовую шкуру и предложили ему:
— Сойди с коня, отдохни немного! Ведь здесь много скота, и у нас есть свежее молоко и брынза.
И сказали они такие стихи:
У нас есть скот, останься, посиди,
Пирушка ждет — останься, посиди.
Из двух баранов приготовлен плов.
Уважь наш род, останься, посиди.
Камала хотел было спешиться, но тут подоспела Шафанун и проговорила:
Скот пойман, мой любимый, не садись.
И пир тут будет мнимый — не садись.
Они тебя на ужин угостят
Стрелой неотразимой, — не садись.
Как бы там ни было, но братья Шафанун уговорили Камалу сойти с коня, а затем вероломно убили его. Не вынесла этого Шафанун, покончила с собой. Собрались окрестные жители, вырыли рядышком две могилы и похоронили их.
А плешивый слуга раскаялся в содеянном зле. Понял он, что по его вине не стало двух юных жизней. В отчаянии пришел он к этим могилам и вырыл между ними могилу себе. Убил он себя и завещал похоронить на этом месте. Там его и похоронили.
Спустя год на могилах Камалы и Шафанун выросли два кипариса, а на могиле плешивого — куст терновника с густыми колючими ветками. Кипарисы клонились друг к другу, будто стремились переплестись ветвями, но мешал терновник, выросший между ними.
Пришел туда однажды добрый человек собирать терновник на топливо. Взял он свой топор да и срубил колючий куст. Как только он срубил его, кипарисы сплелись друг с другом. И с тех пор всякий, кто видел, принимал их за одно дерево.