Dors, dors, mon enfant!
Не буди его в тусклую рань,
Поцелуем дремоту согрей...
Но сама — вcя дрожащая — встань:
Ты одна, ты царишь... Но скорей!
Для тебя оживил я мечту.
И минуты ее на счету...
. . . . . . . . . . . . .
Так беззвучна, черна и тепла
Резедой напоенная мгла...
В голубых фонарях,
Меж листов на ветвях
Без числа
Восковые сиянья плывут
И в саду,
Как в бреду,
Кризантэмы цветут...
. . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . .
Все, что можешь ты там, все ты смеешь теперь
Ни мольбам, ни упрекам не верь!
. . . . . . . . . . . . .
Пока свечи плывут
И левкои живут,
Пока дышит во сне резеда —
Здесь ни мук, ни греха, ни стыда...
. . . . . . . . . . . . .
Ты боишься в крови
Своих холеных ног,
И за белый венок
В беспорядке косы?
О, молчи! Не зови!
Как минуты — часы
Не таимой и нежной красы.
. . . . . . . . . . . . . На ветвях,
В фонарях догорела мечта
Голубых хризантем...
. . . . . . . . . . . . .
Ты очнешься — свежа и чиста,
И совсем... о, совсем!
Без смятенья в лице,
В обручальном кольце
. . . . . . . . . . . . .
Стрелка будет показывать семь...